Фак мой моск

Ковыряясь в чужом дневнике я наткнулась на тестик... Вообще никогда не могу пройти мимо. Так что у меня даже есть одна закрытая тема с такой ерундой, а этот понравился. Показываю.

ПЛЛП

Склонность к новым впечатлениям и способность не создавать конфликтов, некоторое непостоянство. Подобным характерам свойственны эмоциональная медлительность, томность, простота, редкая смелость в общении, способность переключаться на новый тип поведения. Значительно чаще встречается у женщин. 

Тест на определение ориентации мозга

---

кстати, о птичках

Оригинал взят у в Angry Birds - Злые птицы! Тест

Тест: Какая вы птица?

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

А вы готовите тревожные сумки?

Эвакуироваться, хочу вам сказать, это пистец как дорого.
Сейчас поделюсь наболевшим.
У нас тут, В Украине, трошки звездец, и я это в принципе вполне себе игнорирую, пробегаясь время от времени по новостям в группах ВК, получаю нехилые себе стрессы и всеобъемлющую попоболь. А вообще тема, конечно же, у каждого на языке.
Я как порядочная, время от времени звоню моей лучшей однокашнице в столицу всея Украины и боюсь спросить, но спрашиваю. Она зазывает то на майданы, то на возложение цветов, то прогуляться по руинам весеннему городу. Я не ведусь - страшно ж, вашу маму, по всем АНТИновостям меня пугают бандерами с автоматами наголо, которые замучают меня еще на въезде, а по телевизору обещают, что меня встретят с хлебом-солью и приютят несчастного беженца с Донбасса. Так что я, во избежание, не верю никому и по столицам не шастаю.
Но обсуждать никто не мешает, и на работе у нас время от времени проходят оживленные дискуссии. Особенно доставляет один дяденька, который один раз даже бросался шапкой ушанкой и кричал на весь этаж о том, как прекрасен майдан, а я не смею в этом даже усомниться. Я попыталась что-то там шепотом возразить (ну страшно же громко! он такой большучий дядька, а я вся такая не спортивная), и меня тут же предали анафеме и усложнили мне оформление докУментов. Дядька и потом приезжал, но больше про майдан не кричал, наверное, что-то переосмыслил, или же я все-таки не зря на него начальникам пожаловалась...
Что-то куда-то я не туда ушла. Так вот, сидим мы на работе, конечно же работаем, вкалываем так, что просто страшное дело, буквально в мыле все, клавиатуры стучат, пальцы в мозолях, мозги кипят... В общем, просматривая в процессе этого новости на просторах паутинки, моя сотрудница спросила, а готова ли у меня тревожная сумка.
Нет, не готова, вообще-то. Не отрываясь от рабочего процесса, я решила узнать-таки, что же должно быть в моем рюкзачке.
Нет, я в принципе полностью согласна, что там и спички, и аптечка, и документы с семейными ценностями, и палатка, и вода на пару дней, и еда, и даже с топориком согласна! Но блин жиш! Если я весь этот чемоданчик соберу, то как я его унесу? А еще кошки? А собака? А РЫБКИ?! Аквариум-то я с собой не потяну к ближайшей границе!
В общем, я в раздрае. Тревожный камаз мне нужен. И это еще важно учесть, что в туфлях на шпильке я далеко не эвакуируюсь, нужно покупать кеды. Спортивную одежду (а то если кеды с платьем, то и я ж не Кристен Стюарт), вообще-то даже сам рюкзак нужен... Палатка правда есть и на том слава Богу. В общем, к экстренным ситуациям не готова. Единственное, что остается – рыть бункер. Грусть-тоска.

@темы: чисто поляля

---

Итак, вытягиваем шарик...

А каким год будет для вас?

---

Фанфик - Моя Алиса

Название: Моя Алиса
Авторы: Ashley_Black и The Cat Lady aka Woody (ник на квилетах)
Пейринг: Элис Каллен/Белла Свон
Рейтинг: R
Тип: фэм
Жанр: Romance, PWP
Размер: мини
Статус: завершен
Саммари: обратная сторона женской дружбы))
Предупреждения: ООС
Примечания:
от Woody: Эш заразила меня идеей написать совместный фик про Беллу и Элис)) Мы долго думали, и решили, что это будет фэмслэш)) Так что нас можно поздравить с двойным почином: первый наш совместный фик, и первый фэмслэш в нашем же исполнении)) Надеюсь, желающие прочитать найдутся))
от Эш: Я хочу сказать… Я не знаю, что хочу сказать. Все. Остальное вырезаем. Нет, ну идея… идеи тоже не было. У меня. Я просто что-то начала, и уже собиралась это что-то выкинуть. Да. Такое со мной случается часто. Но! *внимание, все затаили дыхание* Появилась Женя *аплодисменты*. Она посмотрела на этот выкидыш текст, и сказала: да ты больная! это ересь! не выкидывай, это не настолько отвратительно, как кажется с первого взгляда в этом что-то есть. И тут *барабанная дробь, вы все еще не дышите, да?* кому-то из нас пришла гениальная идея. Я поняла, что этот текст должен быть дописан в соавторстве. *смотрит смущенно*. А что? Ну если у самой руки не оттуда, то может кто-то, кто умеет – допишет. А Женя – она чудо жиш)) *посылает Жене лучи любви* Она и дописала. Вот это я называю соавторством, да. Читайте, в начале там бред, а потом вкусненька. Открываю секрет, я до этого фэм даже не читала)) Так что я прям лопаюсь от переполняющих меня эмоций. *можете уже дышать, блин*.

Белла не понимает, почему чаще других сумасшедших встречает в своей жизни сумасшедших с именем Алиса. Не важно – на странице книги, в жизни или же на просторах интернета.
Вот взять хотя бы ту самую Алису, которая то в Зазеркалье, то в Стране чудес. Она определенно ненормальная. А еще Алиса в «Гарри Поттере». Бывшую соседку, мисс Котчинс, которая часто впадала в маразматические истерики, обещая усадить за решётку всех невольно оказавшихся поблизости, тоже звали Алиса. А в школе была учительница, миссис Алиса Фергюсон, которая всегда пребывала будто бы в каком-то другом мире, где, видимо, было тихо, сладко и удобно. И вот её Алиса, кажется, тоже ненормальная.
Белле нравится такая ненормальность, она ничего не имеет против: устала от цикличной и правильной размеренности. Похожие друг на друга будни, непомерные обязанности, мама, которая, кажется, тоже никак не расстанется с детством. Вообще-то Белла очень удивлена, что маму зовут не Алиса, ведь у мамы тоже, наверное, какой-то свой, особенный, вид ненормальности.
У её Алисы короткие темные волосы, уложенные в стильную прическу, у её Алисы большие янтарные глаза, время от времени принимающие чёрный цвет. И это значит, что ей – Белле – стоит держаться в эти моменты подальше от своей Алисы.
Её Алиса видит будущее, стильно одевается и, временами, словно выпадает из реальности. И она очень любит её – Беллу. А еще у её Алисы есть брат. Брат тоже ненормальный, наверное, потому она и любит его. Хотя нет, она любит его за то, что он добрый, за то, что он преданный, за то, что он умный и такой джентльмен, за то, что он, такой красивый и удивительный, обратил свое внимание на неё – Беллу. И он чувствует её. Да, Эдвард идеальный, его просто невозможно не любить. И Алиса идеальная, по её – Беллы – мнению. Идеально ненормальная.
Этот идеальный мир дополняет идеальный Джаспер. Он словно заморожен где-то между двумя мирами, и он не выглядит опасным, скорее… пришибленным, но он же влюблён в Алису. Еще один брат Алисы и Эдварда – Эммет, такой же идеальный, как и все остальные, а еще он добрый, смелый, весёлый. Белле он нравится просто до невозможности, но он держит дистанцию, потому что Розали – самая красивая и самая идеальная в этом идеальном мире – не любит её – Беллу, – а Эммет влюблён в Розали.
И все же больше всех Белла любит Алису. Алиса особенная, совсем другая. Её ненормальность нравится Белле, зачаровывает. И еще Алиса – вампир, как и вся её идеальная семья.
Сначала Белле казалось, что все вампиры красивые, но потом она научилась понимать. Если у человека короткие ноги, то обратись он в вампира, ноги не вырастут. Если у женщины слишком широкие плечи, и толстая кость, то они не станут тоньше. Меняются только черты, и меняются – это очень грубо сказано. На самом деле вампиры не такие уж и красивые – это все дурман. Это какое-то волшебство, притяжение. Иллюзия. Белла понимает, казалось бы, но все равно не может отказаться от мысли, что если бы она была вампиром, то её тоже все считали бы красивой.
Джейкобу они не кажутся красивыми. Белла понимает причины: всё-таки враги. Но в силу характера ли, или же просто защищая свое мировоззрение, пытается убедить, что они красивые. Это очень важно для Беллы – быть красивой. Она всегда хотела быть красивой, правда, ничего для этого не делала, но её главным оправданием было то, что красивой нужно родиться. А еще Белла очень хотела стать такой же, как Алиса. Не сумасшедшей, нет. Особенной. А Джейкоб не поддерживает её стремлений, и это расстраивает Беллу. Она не знает, почему для неё так важно, чтобы Джейк разделял её взгляды, и обижается, когда он не желает даже выслушать обо всех преимуществах бытия вампиром.
Белла знает, что Джейкоб влюблён в неё. Он говорил ей об этом. Часто. Обычно это заставляет её чувствовать себя виноватой. Иногда это раздражает. Иногда она счастлива. Но потом ей еще более стыдно: нельзя быть счастливой, причиняя боль другому человеку.
Но Джейкоб только друг. Как Алиса. С ними так просто дружить. Они даже не представляют, насколько они похожи. Они оба для неё особенные. Они оба её лучшие друзья, они оба создают вокруг себя какую-то особенную, необычную ауру.
Джейкоб, конечно же, не подозревает об этих её мыслях, и Белла никогда бы не призналась ему, что сравнивает его с вампиром. Для него это было бы оскорблением, и, скорее всего, он бы обиделся на Беллу и несколько дней не разговаривал бы с ней. Но потом бы простил. Как простил за любовь к вампиру и вампирской семье, как продолжает прощать и любить, несмотря ни на что.
Алиса любит ходить по магазинам и часто тянет туда Беллу. Белла не любит магазины, не только потому, что у неё нет денег, но и потому, что просто теряется от обилия и разнообразия товаров, от ярких красок. Она понимает, что даже модная и стильная одежда вряд ли сделает её такой же красивой, как Алиса и её семья, понимает, что смотрится глупо и нелепо в вычурных нарядах, в которые пытается одеть её подруга.
Белла сидит и задумчиво смотрит в окно одного из кафетериев торгового центра, пока её Алиса совершает очередной рейд по бутикам. Алиса пожалела Беллу, не потянув её на этот раз с собой, а разрешив просто подождать в кафе за чашкой крепкого кофе с круассаном. Белла думает о том, что Джейкоб и Алиса чем-то похожи, но тут же прыскает и чуть не разливает кофе, представив, как Джейкоб отоваривается в модных магазинах нижнего белья, которые так любит её подруга. Другие посетители кафе оборачиваются к ней – странной девушке, смеющейся в одиночестве, – и Белла краснеет: от осознания того, что все смотрят на неё и от собственных непристойных мыслей. Иногда Белле кажется, что она сама ненормальная. Странно, почему Алисой не назвали её?
Алиса возвращается быстро, и Белла наблюдает, как все взгляды посетителей тут же обращаются к ней – но в них нет того сочувственного осуждения, как при взгляде на неё – Беллу, – нет, к Алисе прикованы только восхищенные взгляды, полные зависти и желания. Алиса грациозно опускается на стул рядом с Беллой – в её руках целая куча пакетов, – и Белла ощущает тонкий, едва уловимый аромат, исходящий от подруги – его трудно описать, но он буквально проникает в подсознание, будоража в нем какие-то неуловимые образы и чувства. Белла задумывается над тем, так ли работает вампирское обаяние, но тут же отгоняет ненужные мысли – ей так хорошо рядом с её Алисой. Алиса смеётся и шепчет Белле на ухо, что приобрела нечто особенное и хотела бы ей показать. Белла кивает и послушно встает, увлекаемая своей необычной подругой из кафе, где на столе все так же лежит недоеденный круассан и дымится надпитая чашка кофе, через торговый зал на улицу, к небольшому автомобилю ярко-канареечного цвета.
Алиса прыгает за руль и, дождавшись, пока Белла займёт пассажирское сиденье, тут же заводит машину и жмёт на газ. Алиса любит быструю езду, и краем сознания Белла отмечает, что в этом они тоже схожи с Джейкобом. Правда, он никогда бы не сел за руль машины такого цвета.
Алиса везет её к себе домой – сегодня выходной, и Чарли рад, что Белла выбралась на прогулку с подругой, тем более, он в полном восторге от Алисы. Несколько раз Белла даже задавала себе вопрос – не потому ли это, что отца привлекают подобные женщины – яркие, бесшабашные, не утратившие с возрастом детской наивности? Такие, как её мама. Но тут же одёргивает себя – мама вовсе не похожа на Алису, тем более что Алиса – не человек. Просто Чарли разбирается в людях, но совсем ничего не смыслит в любви. Чарли умеет выбирать друзей, Чарли рад, что Белла дружит с Джейкобом. И с Алисой.
Иногда Белле хочется узнать, какой она была раньше. А иногда ей просто страшно знать об этом. Алиса не помнит своего прошлого, она рассказывала об этом Белле. Её жизнь началась с того момента, когда она превратилась в вампира. Белле кажется, что в этом есть нечто заманчивое – начать жизнь с нуля, не помня, кем ты был раньше, не помня совершенных ошибок и не испытывая угрызений совести за них. И этот факт делает Алису еще более притягательной для неё – Белла надеется, что когда-нибудь она сможет разгадать загадку подруги и будет той единственной, кто сделает это. Белле вообще очень хочется быть для кого-то единственной – не только любимой, но и другом.
Машина останавливается у шикарного особняка в чаще леса. Белла думает о том, что стань она вампиром – тоже сможет жить в роскоши и любви, которыми её одарят Алиса, Эдвард и их семья. Что наконец-то кто-то будет заботиться о ней, не ожидая ответной заботы. Белла понимает, что такое желание эгоистично, но иногда ей хочется быть эгоисткой.
Алиса увлекает Беллу на второй этаж, в свою комнату, усаживает на кровать, а сама скрывается с пакетами за ширмой. Она так и не сказала, что именно купила. В доме пусто – все остальные Каллены отправились на охоту, в том числе и Эдвард, а Алису оставили присматривать за Беллой и составить ей компанию. От осознания того, что она одна в огромном доме посреди глухой лесной чащи в компании вампира, и никто не услышит её крика и не придет на помощь, у Беллы по спине поднимается стайка мурашек. Но ей не страшно, нет. Ей интересно, и она даже испытывает что-то вроде возбуждения, думая о том, что они с Алисой одни на сотни миль вокруг.
За ширмой происходит какое-то шевеление; Белла отвлекается от своих мыслей и переводит взгляд туда. Сначала появляется только рука – молочно-белая и мраморно-гладкая рука Алисы проводит по краю ширмы. Из огромного окна, заменяющего стену, на кожу падает лучик света, расцвечивая ее яркими алмазными капельками. Белла жмурится, когда свет, отразившийся от кожи подруги, бьёт ей в глаза.
Алиса медленно появляется из-за ширмы, и сначала Белла вообще ничего не видит, кроме ослепительно-яркого света – солнце почтило Форкс своим редким визитом, и его лучи освещают комнату. Белле кажется, что она внезапно очутилась в другом мире, попала в зеркально-перевернутое измерение. Она, затаив дыхание, смотрит на сияющего ангела, представшего перед ней, но тут на солнце находит туча, и хотя свечение гаснет, Белла всё еще остается в том, другом мире, в другой реальности. Перед Беллой появляется её подруга, её Алиса, одетая в соблазнительного вида белый корсет, отороченный над грудью то ли пушистым мехом, то ли короткими перьями. Белла не знает, чем именно, но хочет узнать, потрогать, провести пальцами по мягкой поверхности.
Алиса, улыбаясь, смотрит на неё. Белла, насилу оторвав взгляд от её груди (мех, это только мех, или пух), тоже смотрит ей в глаза, отмечая, что они чёрные. Ну да, Алиса же не пошла на охоту вместе с остальными. Алиса осталась с ней.
– Нравится? – тихо спрашивает Алиса, покачиваясь из стороны в сторону, отчего пушинки на её корсете слегка колышутся. Белла решает, что всё же это перья.
Она шумно сглатывает и кивает, почему-то вдруг лишившись дара речи. Алиса медленно подходит к ней – вообще-то Белла знает, что Алиса может двигаться очень-очень быстро, если захочет, но сейчас она или не хочет, или просто ей – Белле – так кажется, потому что в мыслях у нее полнейший сумбур и сахарная вата. Сладкая и пушисто-щекотная, как пух на корсете Алисы.
– Можно потрогать? – хрипло спрашивает Белла, когда грудь Алисы оказывается прямо перед её лицом. Алиса маленького роста, но Белла тоже не великанша, тем более, она сидит на кровати.
– Конечно, – усмехается Алиса, и в её усмешке Белле чудится какая-то странность. Будто бы Алиса – не Алиса вовсе, а Чеширский кот из Страны Чудес. И её улыбка может означать, как правду, так и ложь.
Белла медленно, как во сне, протягивает руку и легко касается кончиками пальцев пушистой, невесомой субстанции, которая окружает красивую грудь Алисы. У Алисы небольшая грудь, и вообще фигурой она больше похожа на мальчика, но в этом сексуальном неглиже её формы приобретают соблазнительные округлости и изгибы.
Белла осторожно гладит мягкую опушку, а потом случайно задевает пальцами полукруглую выпуклость над ней. Её тут же обдает жаром от мимолетного соприкосновения с ледяной кожей, и Белла хочет отдёрнуть руку, но холодная ладонь накрывает её пальцы, не позволяя сделать это. Белла в смятении и смущении поднимает глаза, встречаясь с сумасшедшим взглядом своей лучшей подруги. Глаза Алисы настолько тёмные, что не видно зрачков, и это пугает Беллу. Страх всё не проходит, он только усиливается, щекочет в груди и подстегивает возбуждение, когда тонкие холодные пальцы медленно поднимаются от ее ладони к запястью и дальше, скользя до локтевого сгиба. Белла прикрывает глаза, ей приятна эта прохлада на разгорячённой коже, и сама не осознавая, что делает, принимается ласкать выпуклые полушария, так удачно подчёркнутые корсетом. Это так странно – касаться женской груди. Но Алиса выдыхает, и её сладкое дыхание щекочет ноздри Беллы, опьяняя и обессиливая, отвлекая и увлекая. Холодные губы накрывают её рот, и Белла с готовностью отвечает на поцелуй, позволяя ледяному языку проскользнуть внутрь. Когда язычок Алисы касается её собственного языка, Белла резко открывает глаза, чтобы увидеть в полудюйме от себя чёрные омуты, увлекающие её в неведомые дали. Возможно, в путешествие по Стране Чудес. Глаза Алисы манят, обещают и пьянят, так же как и её сладкие губы. Какой-то частью сознания, ещё полностью не потонувшей в ощущениях, Белла отмечает, что поцелуи Алисы не похожи на поцелуи Эдварда – тот всё время держит дистанцию, чтобы не причинить ей вреда. Алиса же целует её жадно, даже грубо, будто бы желая распробовать, испить до дна. И Белле снова страшно, и от этого чувства становятся глубже, удовольствие электрическими импульсами бьёт по нервам, и она уже сама не понимает, от чего дрожит – от возбуждения, или от страха.
Алиса слегка толкает Беллу назад, и та падает на кровать, снова закрывая глаза, отдаваясь во власть сладких губ, которые уже скользят по её шее. Внезапно Белла обнаруживает, что осталась в одном бюстгальтере, её майка и кофта валяются рядом. Когда же Алиса успела раздеть её? Белла скользит руками по обнаженным плечам подруги, задевая лямки корсета и стягивая их вниз. Она чувствует, как её груди касается прохладная кожа, когда Алиса прижимается к ней. Холодный язык скользит по ключицам, достигая ложбинки между грудей, обводит контур бюстгальтера, и теперь Беллу буквально подбрасывает от простреливающего возбуждения. Ледяные руки касаются спины, щелкает застежка, и Белла ощущает свежее морозное дыхание, от которого тут же твердеют соски. Алиса снова прижимается к ней, и пух на корсете щекочет кожу Беллы. Она, наконец, решается открыть глаза, и тут же краснеет и закусывает губу от смущения. Белла не видит себя, но представляет, насколько развратно сейчас выглядит. Алиса отстраняется и снова смотрит на неё с улыбкой. Белла краснеет еще больше, теперь ей стыдно за свою бледную кожу, усеянную синими полосками вен, за прыщик, выскочивший над левой грудью, за шрам от падения с велосипеда на животе. Она не может не сравнивать свое тело с идеальным, без единого шрама или прыщика телом Алисы, с её бархатной, гладкой кожей, так не похожей на её собственную. Алиса смеётся, будто бы прочитав её мысли, тянет руки за спину, расстегивая какой-то невидимый замочек, и грациозными движениями освобождается от корсета, вгоняя Беллу в ещё большее смущение. Ей хочется схватить свои вещи, убежать отсюда куда-то в лес, и там, забившись под замшелый пень, плакать о своем несовершенстве.
Белла мельком касается взглядом обнаженного тела Алисы, а потом стыдливо отводит глаза в сторону. Алиса снова смеётся, берёт её за подбородок, поворачивая лицом к себе. Потом обхватывает длинными тонкими пальцами запястья Беллы и кладёт ладони на свою грудь. Белла вздрагивает, всё никак не привыкнув к ощущению холодной кожи, но послушно сжимает пальцы, чувствуя под ними твёрдую плоть. Несмотря на внешнюю мягкость и хрупкость, кожа Алисы и на ощупь, как мрамор. Белла осторожно касается маленьких тёмных сосков, и Алиса запрокидывает голову, закатывая глаза.
– Сильнее, – шепчет она сквозь приоткрытые губы.
Белла послушно сжимает её соски, сильно, понимая, что ей самой на месте Алисы стало бы больно, но Алиса только сильнее выгибает спину и протяжно стонет. Внезапно холодные пальцы касаются её груди, и Белла вся сжимается, ожидая боли. И боль приходит, когда Алиса тонкими, но сильными пальцами сдавливает розовые комочки чувствительной плоти, сжимает и перекатывает их, как горошины. Белла будто бы со стороны слышит свой крик, но это не крик боли, а скорее стон наслаждения. Низ живота с силой скручивает от сладкой истомы, между ног становится жарко и влажно. Краем сознания она понимает, что все происходящее с ней – неправильно: мало того, что её ласкает девушка, и не просто девушка, а вампир и лучшая подруга по совместительству, – и ласки эти не похожи на те, о которых она читала в слащавых любовных романах, – так, к тому же, она умудряется получать от этих ласк удовольствие.
Белле тоже, как и Алисе, внезапно хочется крикнуть: «Сильнее», но боль, страх и возбуждение, переплетясь в невообразимый клубок ощущений, просто не дают ей произнести ни слова. Алиса внезапно расслабляет руки, теперь её движения более плавные и нежные, почти невесомые. Этот резкий контраст заставляет Беллу дрожать так, будто она бьётся в судорогах. Почти неосознанные, но какие-то безумно развратные стоны вырываются из её приоткрытого рта, когда губы Алисы накрывают сначала один её сосок, слегка посасывают и сжимают, а потом касаются другого. Белла ощущает тяжесть тела Алисы на своих бёдрах, когда та садится на неё сверху, не прекращая своих ласк. Она и сама пытается ласкать Алису, снова с силой сжимает её соски, вызывая одобрительные стоны. Ногти Беллы скользят по нежной с виду коже и ломаются каждый раз, когда она пытается оставить царапину на теле подруги. Это должно причинять боль, но в той Стране Чудес, куда увлекла её Алиса, боль больше не имеет значения.
Алиса продолжает целовать её грудь, по очереди обводя соски языком, а её проворные пальчики тянутся к застежке джинсов Беллы. Она лишь на секунду отстраняется, и тут же Белла ощущает холод её пальцев на внутренней стороне бедра. Алиса аккуратно разводит в стороны её ноги, которые непроизвольно сгибаются в коленях; Белла чувствует, как шёлк трусиков скользит по её коже, пока Алиса медленно снимает их. Дрожь возвращается, Белла не знает, что Алиса собирается делать с ней, и от этого незнания, от всё еще леденящего душу страха, возбуждение становится почти болезненным, почти сумасшедшим.
Обжигающе холодные пальцы внезапно касаются её между ног, властно раздвигая складочки и дотрагиваясь до чувствительной, изнывающей от желания плоти. Только когда Белла чувствует лёд пальцев Алисы, она понимает, какая на самом деле там горячая, и не может сдержать крики удивления и острого, разрывающего тело наслаждения. Слышит тихий серебристый смех, но всё еще боится открыть глаза, боится того, что может увидеть и снова испугаться. Пальцы медленно ласкают, гладят, надавливают, потом скользят чуть ниже, и Белла инстинктивно сжимает ноги, и тут же ощущает прикосновение губ к шее.
– Прости, забыла. – Снова тихий смех, от которого, кажется, она еще больше распаляется и окончательно сходит с ума.
Алиса снова раздвигает её ноги, но уже не стремится проникнуть в её тело, а лишь продолжает легкими движениями ласкать клитор, одновременно осыпая поцелуями чувствительную кожу бёдер.
Белла теряется в незнакомых ощущениях и стонет, и извивается, поддергивая бёдра вверх. И когда на смену пальцам приходит язык – такой же холодный, – в её голове будто бы взрывается бомба, мир переворачивается с ног на голову, и пространство перед закрытыми веками озаряется яркими вспышками, так похожими на солнечные блики на коже Алисы.
Белла не слышит себя, но лишь, когда волна ярчайшего в её жизни удовольствия сходит на «нет», понимает, что, наверное, распугала всех зверей в округе своим криком. Эта мысль кажется ей безумно смешной, ей вообще хочется смеяться, петь и обнять весь мир. Белла чувствует, как её губы непроизвольно растягиваются в глупейшую улыбку. Она сейчас и сама сумасшедшая.
Белла решается открыть глаза и смотрит на Алису, которая так и лежит между её ног, легко поглаживая её живот. Эйфория сменяется диким смущением, которое постепенно перерастает в понимание того, что только что произошло.
– Элис… – Голос хриплый, она, наверное, вообще его сорвала. – Что же мы наделали?
Алиса улыбается. Её улыбка всё ещё напоминает Чеширского кота, и зрачки до сих пор слиты с радужкой. На Беллу накатывает новая волна страха, она только сейчас начинает осознавать, что Алиса могла сорваться.
– Просто я показала, как люблю тебя, – тихо и даже немного застенчиво отвечает Алиса, и интонация её голоса не вяжется с тем, где и в каком виде она сейчас находится. – Ты ведь тоже меня любишь, правда, Белла?
– Конечно! – Белла яростно кивает головой, борясь с желанием свести ноги вместе. Ей и стыдно, и неуютно, и странно. Это ведь был её первый раз, ведь можно же назвать это сексом? И он был с девушкой. И он был потрясающим. Но Эдвард…
При мысли об Эдварде начинают гореть не только щёки, но и уши. Сразу в голову толпами лезут воспоминания о том, как он бережно и заботливо относился к ней. А она чем отплатила? Переспала с его сестрой? Или как вообще это назвать? От ужаса Беллу начинает подташнивать, она смотрит на Алису, такую идеальную Алису, мерцающую в свете блеснувшего в окне солнечного луча, и мир вдруг с грохотом возвращается на привычную орбиту.
– Ну вот. – Серебристые колокольчики снова звенят над ухом Беллы, и ей так не хочется ни о чем думать. Алиса уже лежит рядом с ней, положив голову на её плечо.
Белла непонимающе смотрит на неё, а Алиса снова смеётся, а потом целует её – сладко, нежно, но без продолжения.
Вдруг она резко отстраняется, и её глаза покрываются легкой туманной дымкой. Белла пугается в тысячный раз за этот безумно длинный день, хотя она уже видела, как к Алисе приходят видения. Что она видит? Может, снова случилось что-то плохое?
Когда Алиса приходит в себя, она опять улыбается и кивает на разбросанную одежду.
– Эдвард будет здесь через полчаса. Я могу сказать ему, что ты пошла в душ.
Белла кивает и нехотя поднимается с кровати. Холодная рука касается её плеча, и, обернувшись, она с недоумением смотрит на полностью одетую Алису, которая протягивает ей какой-то пакет.
– На память, – говорит она, и глаза её снова нормальные. И улыбка простая и дружеская. Но Белла теперь знает, какой может быть её Алиса. И как с ней может быть хорошо. Внезапно её посещает мысль, что теперь ей вряд ли когда-нибудь придет в голову сравнивать Алису с Джейкобом.
Белла заглядывает в пакет и видит там белый атлас в обрамлении пушистого то ли меха, то ли пуха – она так и не поняла. Сверху лежит красивая карточка с подписью: «От Алисы».
Белла улыбается, хотя щёки всё ещё горят от смущения.
– Моей Алисы, – шепчет она.

@темы: сумерки, фикшен

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Мне-мне-мне-мне-мне!!! Моё!!!

Мне-мне-мне написали. мне подарили!!!
Как приятно-то))) Я счастлиф)))

Запись от 17.07.13
P.S. Эш, если ты не придешь в скором времени и не прочтешь это, мне придется выложить сей опус на фикбук, чтобы хоть там кто-то кинул в меня тапком.

Название: Экзистенция
Автор: The Cat Lady
Фандом: Inception (Начало)
Персонажи: Имс/Артур
Рейтинг: R
Тип: слэш
Жанр: Angst, Drama, Romance, Deathfic
Размер: мини
Статус: закончен
Дисклеймер: все не мое, от всего отказываюсь, все сперла: идею - у Киза, персонажей - у Нолана, название - у Водолея (упало мне на слух это слово из одного ее фика), стиль - тоже не мой.
Предупреждения: все умерли, бессмысленный бессвязный бред, эксперименты со стилем (весь фик написан в настоящем времени), рваный стиль.
Саммари: Очередное дело команды Кобба оканчивается весьма неожиданно и плачевно.

Артуру изначально не нравится новое дело. Оно, как и все «последние» дела Кобба, грозит грандиозным провалом и нелепой рискованностью. Времени на подготовку почти нет, платят подозрительно много, а сделать все нужно очень быстро. Ариадна впопыхах рисует лабиринт, Дом хмурится и вносит поправки. Спокоен только Имс, и когда Артур смотрит на него, в груди появляется нехорошее предчувствие.
С виду дело кажется довольно простым – мелкий колумбийский мафиози задолжал денег крупной азиатской компании. Имсу нужно всего лишь войти в образ его престарелой матушки и выспросить коды доступа к банковским ячейкам. Идут втроем – Артур, Имс и Кобб, Ариадна остается в мотеле на подхвате.
После погружения нехорошее предчувствие Артура усиливается. Ариадна что-то напутала с лабиринтом, и они оказываются не на ранчо мафиози, а среди джунглей. Имс прет вперед, как танк, мачете в его руках сверкает и движется почти непрерывно. Артур утирает пот со лба, прижимая к груди карабин. Кобб плетется сзади, бормоча что-то под нос.
Они нарвались на засаду. Мафиози оказался не таким уж тупицей, и был подготовлен к встрече с извлекателями. Уже начавшаяся перестрелка подтверждает, что их шансы на успех почти равны нулю. Имс орет благим матом и стреляет сразу с двух рук. Артур прячется за деревом и отвечает короткими очередями.
- Уходим! – кричит Дом, и Артур смотрит на Имса.
Тот, дурак, не слышит приказа Кобба и рвется в бой, как долбанутый камикадзе. Артур слышит автоматную очередь и крик на испанском. Высовывается из своего укрытия и видит, как падает Имс.
- Имс вышел? – кричит Кобб, стараясь переорать все еще не стихающие выстрелы.
Артур думает только о том, что им нужно поскорее выбираться отсюда, и поэтому не проверяет. Кажется, он видел, как пуля угодила Имсу в голову. Он кивает Коббу, и тот стреляет себе в рот.
Артур переставляет автомат на одиночный режим и вышибает себе мозги, приставив дуло к подбородку.

В дешевом гостиничном номере душно и воняет какой-то сладковатой гнилью. Артур резко открывает глаза, думая о том, что чертов мафиози мог заказать себе номер и получше. Он не сразу слышит обеспокоенные голоса Дома и Ариадны, а когда наконец-то поднимается, то, как идиот, долго пялится на Имса, который все еще спит, сидя на стуле.
- Ты же сказал, что Имс вышел? – набрасывается на него Кобб.
- Ему очередь выпустили в башку, - огрызается Артур, подходит к Имсу и грубо трясет его за плечо. Он бы не удивился, если бы этот клоун вздумал притворяться, чтобы их напугать.
Имс не реагирует. Тогда Артур решает прибегнуть к самому верному способу – он с силой толкает стул Имса, и тот с грохотом летит на пол.
- Ты что спятил? – кричит Ариадна, а Кобб молча бросается к бездыханному Имсу.
- Живой? – спрашивает Артур, совсем ошалев от жары и неправильности происходящего.
- Да, - тихо отвечает Кобб, щупая Имса за горло. – Убираемся отсюда.

****

Артур ненавидит больницы, ему кажется, что его стошнит лишь от одного вида белых стерильных коридоров и палат. Но он упрямо сидит и смотрит прямо перед собой на мелькающие халаты медсестер и синие штаны хирургов.
Наконец справа распахивается дверь, и Артур вскакивает. Врач идет мимо него, прямо к сидящим напротив Коббу и Ариадне. Ариадна комкает сотую по счету бумажную салфетку, Дом внешне спокоен, но в глазах у него паника. Артуру кажется, что они все еще не вышли из сна, все вокруг будто бы покрыто легкой тошнотворной дымкой. Ему снова становится невыносимо душно, и он рвет верхние пуговицы рубашки.
Врач что-то объясняет Дому, Артур пытается прислушаться, но слышит лишь однообразный монотонный гул, в уши как будто бы напихали ваты. Когда врач уходит, Артур подходит ближе к коллегам. Ариадна снова плачет, вытирая слезы рукой. Артур автоматически достает из кармана чистый белый платок и протягивает ей, но она отшатывается от него, как от прокаженного.
«Я все еще сплю, - думает Артур. – Это просто гребаный сон».
Теперь у него в голове монотонно гудит голос Дома. Артур не слышит слов, только интонации – сначала спокойные, но это истеричное спокойствие, которое так и грозит перерасти в припадок; потом обвиняющие, а потом Дом просто размахивается и бьет Артура по лицу. Голова Артура дергается в сторону, из рассеченной губы сочится кровь, но он поднимает мутные глаза и тупо смотрит на Кобба.
- Артур, - теперь он разбирает слова, а интонация, скорее, обеспокоенная. – Ты слышишь меня? Имс в коме.
- В Лимбе? – спрашивает Артур.
- Нет, - Дом качает головой. – Он застрял где-то между сном и явью.
Это звучит настолько поэтично и настолько несвоевременно, что Артур начинает хохотать. Где-то глубоко внутри своего сознания, он понимает, что у него истерика, но не в состоянии контролировать свои действия.
- Это из-за меня, - выговаривает он сквозь смех, его губы против воли кривятся в карикатурную ухмылку.
Ариадна почему-то больше не сердится – она подходит к Артуру, обнимает его за шею и с силой прижимает к себе.

****

Артур часами сидит в палате и смотрит на спокойное, какое-то безмятежное и слегка детское лицо Имса. Глубокий сон без сновидений стер с его лица обычные насмешливые черты, и теперь Имс кажется гораздо моложе. Лоб разгладился и больше не хмурится ни от серьезных размышлений, ни от смеха. Уголки губ больше не изгибаются в улыбке, а закрытые глаза скрывают от Артура пронзительный взгляд.
Артур не верит в Бога. Он видел множество смертей, как во сне, так и наяву, прочесал вдоль и поперек сотни человеческих душ – и не увидел подтверждения существования какой-то высшей силы. Поэтому он не молится, а просто вспоминает. Вспоминает дурацкие розыгрыши и подколки Имса, его вечную манеру обращать на себя внимание громким смехом, непристойными шутками и нелепыми нарядами.
Они даже не друзья. Почему-то эта мысль беспокоит Артура, оттесняет назад все остальное, заполняет разум. Кто они друг другу? Коллеги, товарищи по «цеху», люди, которые видятся несколько раз в год, а потом забывают друг о друге до следующего дела. Тогда почему внутри у него так пусто? Будто бы часть его души впала в кому вместе с Имсом.
Артур скорее чувствует, чем слышит какое-то шевеление. Вскакивает и в два шага достигает кровати. Имс приоткрывает глаза и смотрит на него. Артур думает о том, что нужно что-то делать, куда-то бежать, кого-то звать, но просто протягивает руку и легко сжимает пальцы Имса. И чувствует ответное пожатие. Губы Имса растягиваются в улыбке.

****

- Я забираю его, - безапелляционным тоном говорит Артур прямо в лицо раскрывшему от изумления глаза Коббу.
- Но ведь доктор сказал… - начинает Дом, Артур пристально смотрит на него и видит, как капля пота ползет по его виску.
- Мне плевать, - перебивает Артур. – Я забираю его домой.
И лишь произнеся это слово, Артур понимает, что понятия не имеет, куда хочет отвезти Имса.
В палату он входит без стука. Имс сидит на кровати, с сумкой на коленях. На голове его белеет широкая повязка из бинтов, и Артур морщится при ее виде – она смотрится настолько неестественно на внешне здоровом Имсе.
- Собрался? – грубовато спрашивает Артур, стараясь не встречаться взглядом с изучающими его серыми глазами.
Имс кивает, но тут же хмурится – головокружения дают о себе знать.
- Я тут подумал… - неуверенно начинает Артур, наконец поднимая глаза. – Ты бы не хотел проехаться к морю?
Имс широко улыбается и подмигивает.
- С тобой – хоть на край света, детка, - отвечает он.
Артур краснеет, но вздыхает с облегчением.

****

Солнце устало клонится к закату, освещая кроваво-красным заревом полоску темной воды. Последние лучи умирающего светила ярко и больно бьют Артуру в глаза, но он не жмурится. За спиной мерно бубнит телевизор, иногда слышится смех Имса. Артуру тяжело находиться с ним в одной комнате, поэтому он все чаще и чаще сбегает сюда, на просторную террасу, где просто сидит, пьет кофе или смотрит на воду, вот как сейчас.
Артуру не хочется думать о том, что будет дальше, но мысли неотступно преследуют его. Это как замкнутый круг, чем больше ты хочешь убежать от проблемы, тем стремительнее сталкиваешься с ней.
Артур вздыхает и, пожалев свои глаза, прикрывает их. На сетчатке отпечатывает яркий блик, он светится даже в темноте опущенных век.
Артур встает и идет в комнату.
Бунгало он выбрал у самого моря, но вдалеке от других строений. Пришлось вывалить приличную кучу денег, зато здесь им никто не помешает. И не найдет. Артур никому не сказал, куда повез Имса, даже Коббу. Потом, все будет потом.
Когда Артур входит в комнату, Имс больше не смеется. Он спит. Он вообще слишком много спит в последнее время. Артур выключает в телевизоре звук и присаживается на край кровати. Имс по-детски обнял подушку, подсунув ее под щеку. Артур нерешительно тянет руку и легко касается уже отросших светлых вихров. Имс что-то бормочет во сне и улыбается. С края его губ тянется ниточка слюны, которая тут же впитывается в подушку.

****

- Детка? – негромко зовет Имс.
Артур отрывает голову от книги, которую не читает, а просто пялится уже полчаса в открытую страницу. Сегодня разыгрался шторм и на террасе холодно, поэтому Артур изменяет своей привычке и остается в комнате вместе с Имсом. По телевизору идет какой-то боевик, но звук приглушен. Имс внимательно смотрит на Артура, изучает его, будто бы видит впервые.
- А ты красивый.
Артур чувствует, как против воли начинает заливаться краской. Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но ничего подходящего на ум не приходит.
- Знаешь, - Имс моментально переводит тему разговора, - ты будешь смеяться, но черт меня возьми, если я помню, на кой хер мы сюда приехали?
- Мы скрываемся, - терпеливо отвечает Артур. – Последнее дело провалилось, и Кобб предложил нам пересидеть здесь, пока все не утихнет.
- Да? Ни хрена не помню, - Имс улыбается широкой, обезоруживающей улыбкой. – Меня ранили, да?
- Да, ты долгое время пробыл в больнице, - объясняет Артур.
- Понятно, - Имс берет пульт. – Но здесь отличное место, правда? – И не дожидаясь ответа, снова прибавляет звук, с интересом устремляя взгляд в экран.
Артур кивает и снова утыкается в книгу, стараясь не вспоминать о том, что отвечает на эти вопросы уже десятый раз.

****

- Иди сюда.
Артур послушно встает и садится на кровать рядом с Имсом.
Имс как-то странно смотрит на него, его глаза темнеют, и Артуру на мгновение становится страшно.
- Между нами уже что-то было? – серьезно и задумчиво спрашивает Имс, и тут же объясняет: - Ты же знаешь, у меня что-то с памятью неладно.
- Нет, - спокойно отвечает Артур.
Имс вылезает из кровати и становится перед Артуром на колени. Артур удивленно смотрит на него, не понимая, чего тот хочет. Имс легко толкает Артура в грудь и тот падает спиной на кровать, а Имс нависает над ним на вытянутых руках.
- А ты хотел бы, чтобы было?
- Не знаю, - честно отвечает Артур глядя прямо в сумасшедшие глаза Имса. Он действительно не врет, он не знает, как ответить на этот вопрос даже самому себе.
Имс молча кивает, а потом наклоняется и целует Артура в губы. Медленно и тягуче. Артур сначала не отвечает и лежит под Имсом, как бревно, но вдруг внутри него что-то щелкает, и он, как утопающий с силой хватается за шею Имса, тянет его к себе, раскрывая губы. Имс выдыхает, удивившись такой отдаче, но продолжает целовать, теперь более яростно и жадно. Потом отрывается от губ Артура и скользит языком по его шее. Артур вздрагивает, его тело покрывается мурашками, ему страшно и приятно одновременно. Хочется забыться и не думать, хотя бы полчаса, хотя бы несколько минут.
Но сознание – слишком опасная и непредсказуемая штука.
Артур чувствует, как Имс расстегивает на нем рубашку, как ткань медленно сползает с плеч, как звякает пряжка ремня на расстегнутых джинсах. Имс целует его плечи и грудь, сначала мягко, но потом прикусывая кожу, оставляя на ней метки, засосы. Артур кладет руки на голые плечи Имса и впивается в них короткими ногтями; он бы так хотел сейчас отдаться ему целиком. Но глупое и услужливое сознание подсовывает ему совершенно ненужные картинки и воспоминания.

****

- Ты можешь мне объяснить, что, блядь, случилось? – кричит Артур на постаревшего за несколько часов Кобба. – Что значит, повреждение мозга? Он вышел, должен был выйти, я видел, как…
- Я все это уже слышал, - в сотый раз повторяет Кобб. – И говорил тебе, что во сне, как и в жизни, выстрел не всегда убивает. Пуля может описать дугу и выйти с другой стороны…
- Да мне плевать, что там бывает! – орет Артур, а Кобб, будто бы не слыша его, продолжает:
- И тогда человек может часами корчиться в агонии, а во сне, как ты знаешь, время движется гораздо медленнее.

****

Губы Имса медленно скользят по его животу, пальцы поддевают резинку трусов и спускают их до лодыжек. Руки Имса разводят в стороны его колени, и Артур вздрагивает, когда горячие губы охватывают его возбужденный член. Ему хочется встать и убежать, его ужасает неправильность и нелогичность происходящего, ему хочется рассказать Имсу правду. Даже, если он ее забудет. Но он должен знать.
Артур дергается, но руки Имса крепко удерживают его в лежачем положении. Имс, как всегда, не оставляет ему никакого шанса.
Толстые пальцы тычутся в задний проход Артура, преодолевая преграду сжатых мышц. Артур прикусывает губу и легонько стонет. Имс воспринимает стон, как одобрение и усиливает нажатие, проникая внутрь. Артуру больно, из глаз непроизвольно льются слезы, но он терпит, потому что заслужил. И когда Имс входит в него одним толчком, Артур непроизвольно подается ему навстречу, дрожит и судорожно цепляется за плечи, как в припадке. Боль раздирает его изнутри, и он сам не знает, физического ли она происхождения. Внутри него что-то рвется и хлюпает, Имс накрывает его член рукой и грубо двигает вверх и вниз. Наконец Артур кончает, сам не понимая, от боли ли или от наслаждения, и чувствует, как Имс накрывает его своим телом.

****
Солнечный день. Они медленно бредут по пляжу, не разговаривая, думая каждый о своем. Артур зачарованно наблюдает, как песок пересыпается между его пальцами при каждом шаге. Ощущения не слишком приятные, почему-то ему кажется, что это не песок, а пепел.
- Имс! – зовет он, и когда тот оборачивается, Артур делает глубокий вздох и начинает говорить.
Он рассказывает все по порядку, начиная от их провалившегося колумбийского дела до пребывания Имса в больнице. Практически дословно передает слова врача и Кобба.
Имс не перебивает его, он внимательно слушает, слегка наклонив голову. На его лице невозможно разобрать ни одной эмоции, серые глаза смотрят на Артура в упор пустым невидящим взглядом. Артур умолкает, с ужасом думая о том, что Имс не понял его и сейчас начнет задавать вопросы, и возможно, ему придется рассказывать все сначала, а он и так еле заставил себя сделать это.
Но тут Имс размахивается и с силой бьет Артура кулаком в лицо. Артур теряет равновесие и падает на какой-то мерзко-влажный песок. Солнце зашло за тучу, скоро будет дождь. Артур, не мигая, смотрит в хмурое небо, чувствуя, как кровь толчками выходит из разбитого носа. Он даже не пытается шевелиться, он просто лежит, ожидая, что Имс будет делать дальше.
Когда ничего не происходит, Артур медленно встает, чувствуя тошноту и головокружение. Кровь немного останавливается, и он с брезгливостью осматривает грязную рубашку. Потом озирается в поисках Имса.
Тот сидит на песке, у самой кромки воды, обхватив голову руками. Мягкие шелестящие волны прибоя слегка омывают его босые ноги. Артур подходит к Имсу и слегка трогает его за плечо.
Имс вздрагивает и поднимает на него испуганный взгляд. Артур отшатывается, потому что не помнит, чтобы на спокойной, самоуверенной и насмешливой физиономии Имса когда-нибудь было такое выражение. Имс протягивает руку и ласково касается окровавленной щеки Артура.
- Что случилось? Ты упал? – с беспокойством спрашивает он.
Артур отмахивается и кивает в сторону дома.
- Пошли отсюда. Я приготовлю тебе ужин.

****

Имс смотрит мультики и громко смеется, ест картошку с тарелки прямо руками и капает кетчупом на чистое покрывало. Артур молча встает и идет за тряпкой. Когда он возвращается, Имс уже крепко спит.
Артур долго смотрит на спящего Имса и не знает, плакать ему или смеяться.
Он решает напиться и едет в ближайший бар. Там он набирается до чертиков и даже позволяет какой-то местной шлюхе облапать его. Когда он вываливается из бара, то не находит ни денег, ни ключей от взятой напрокат машины, ни самой машины. Артур упрямо прет по дороге, не обращая внимания на раздирающую горло духоту, которая не проходит даже с наступлением ночи. Через пару миль его начинает тошнить. Артур стоит и блюет прямо посреди дороги, наплевав на крики и смех из проносящихся мимо машин, развозящих по домам праздных гуляк. Еще через пару миль ноги подкашиваются, и он оседает прямо в пыль. Какой-то сердобольный ранчер соглашается подвезти его до бунгало. Артуру нечем расплатиться и он просто нелепо разводит руками и лопочет по-испански два слова, которые умудрился выучить, да и то, сомневаясь, что произносит их правильно. Ранчер смеется и кивает головой.
Артур вламывается в бунгало и тут же замечает, что Имса в кровати нет. Ему хочется орать, плакать и наложить на себя руки.
Артур выходит на пустынный пляж перед их домом и думает о том, что будет делать, если Имс утонул. Он входит по колено в чистую прозрачную воду и бредет вдоль берега. Вдруг он замечает сидящего на песке человека.
Артур бросается к Имсу и падает перед ним на колени, не замечая, что из глаз его градом катятся слезы. Он несет какую-то чушь, клянется Имсу, что больше никогда не оставит его одного.
Имс непонимающе смотрит на Артура, будто бы видит его впервые. А потом просто обнимает мощными руками за шею и шепчет в самое ухо:
- Я не знаю, где я. Забери меня домой.
Артур послушно кивает. Теперь он знает значение слова «дом». Дом – это там, где Имс.

****

Иногда Артур читает ему вслух. Он читает «Дневник мага» Коэльо и «Облачный атлас» Митчелла, хотя догадывается, что Имс не понимает ни слова. Но Имс кладет большую тяжелую голову ему на плечо, тесно прижимается горячим телом и легко гладит по волосам.
Артур не знает, сколько времени они уже здесь. Для него время остановилось, но он знает, как быстро оно движется для Имса. Теперь Имс почти постоянно спит и практически не говорит. Артуру пришлось постелить на их кровать большую клеенку. Он хотел спать на диване, но Имс лучше спит, когда он рядом.
Имс больше не смотрит мультики, Артур включает телевизор просто для того, чтобы не сойти с ума. Он часто ловит себя на мысли, что хочет, чтобы все это поскорее закончилось, но тут же вспоминает, что сам во всем виноват и ненавидит себя за это.
Артур кормит Имса с ложечки и утирает ему подбородок. Имс смотрит на него большими серыми глазами и глупо улыбается. Но в самой глубине его зрачков светится понимание. Имс все знает, и от этого Артуру становится немного легче.
Однажды ночью Имс будит его диким криком. Артур спросонья подскакивает на кровати, чуть не свалившись на пол. Имс мечется и кричит во сне. Артур обхватывает его руками и принимается укачивать, легко поглаживая по спине. Имс открывает глаза и шепчет, уткнувшись Артуру в шею:
- Не бросай меня.
- Никогда, - отвечает Артур.

Наутро Имс не просыпается. Артур сначала даже не замечает этого, копошась на кухне и готовя Имсу завтрак. И лишь только когда возвращается с подносом в комнату, понимает, что Имс больше не дышит.
Артур аккуратно ставит поднос на стол, снимает передник и садится на кровать, сложив на коленях руки. В его сознании происходит жестока борьба – одна его часть кричит о том, что все окончено, а другая отчаянно не хочет в это верить. Вдруг Артур улыбается. Ему кажется, что он придумал выход, и он ругает себя за то, что не додумался до этого раньше. Артур идет в соседнюю комнату, которую изначально приготовил для себя, но так там и не спал, и достает из-под кровати серебристый чемоданчик. Несет PASIV и кладет на кровать рядом с Имсом, подключает электроды, потом ложится рядом и жмет на кнопку.

****

Солнце светит ослепительно ярко, а небо настолько синее и ясное, что больно смотреть. Артур опускает глаза и смотрит на свои ноги, по щиколотку утонувшие в изумрудно-зеленой траве. Шевелит пальцами и чувствует, как травинки щекочут кожу.
Полоска травы быстро заканчивается, приводя его на песчаный пляж. Ноги утопают во влажном прохладном песке, и Артур жмурится от удовольствия. Жирные белые чайки по-хозяйски разгуливают у самой кромки воды, ничуть не страшась белых барашков пены, то и дело накатывающих на берег.
В воде, совсем недалеко от берега, стоит человек в цветастой рубашке и закатанных по колено белых брюках. Широкие плечи резким контуром выделяются на голубом фоне неба и воды. Светлые волосы треплет веселый ветерок.
Артур и хочет подойти, и боится одновременно, но ноги сами несут его вперед. Он входит в воду, внутренне напрягшись, но тут же расслабляется, когда теплая пена омывает его ступни.
Имс смотрит вдаль, глаза его чуть прикрыты.
- Красиво здесь, правда? – спрашивает он, не поворачиваясь к Артуру.
Артур засовывает руку в карман своих брюк и достает оттуда красную игральную кость. Сейчас она кажется почти прозрачной и невесомой в его пальцах, которые тут же разжимаются, роняя ее в приветливые волны океана.
Артур подходит ближе и молча обнимает Имса за плечи.

@настроение: счастлиф)

@темы: фикшен, Имсенятко

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Грусть, тоска, пичаль, страданья, сопли, слезы... счастье есть!

Как скучен мир без интернета.
Как тускло стало без него.
Я вот исстрадалась вся, хотя в последнее время могу заскочить сюда минут на 20, от силы час.
Думала уже все, в августе вообще останусь без этих крох радости, но нет, случаются в жизни чудеса)))
Спасибо любимым родственникам за подарок)) Я снова с нэтом! Ура!

---

Любимый момент

Этот момент, когда он в Яме, когда он ТАК смотрит на Талию, когда его взгляд столько говорит, пока у него еще есть губы)))
*хнык*
Вообще преступление - прятать его губы))

@темы: Имсенятко

---

А теперь сладенькое)

Вот даже не знаю за кого больше болеть(((
С одной стороны Инсепшн, а с другой-то - миры Громыко. Это не решаемая задача((
Болею за обоих и за Женю, хе-хе-хе)

@темы: ФБ, Дэн и сгущенка

---

Бои без правил - начало

Ух, отличная визиточка)))
Участники - талантища.

@темы: ФБ, Имсенятко

---

Фанфик Идеальный партнер

Идеальный партнер
Пейринг: Джейкоб/Карлайл
Фандом: Сумерки
Бета: The Cat Lady
Рейтинг: R
Жанр: Романтика, Драма, Юмор, ПОВ, Стеб
Описание: О превратностях охоты


Зима вышла славная. Холодно, ветрено, снежно. Беллу с дома не выпускают во избежание… Сугробы, лед, сосульки – травмоопасно. И как итог – одиноко. Мне.
Охотиться мне не то чтобы сильно нравилось, но хоть какой-то азарт. Итак, уши востро, цель обнаружена, осталось догнать и съесть. Миссия оказалась невыполнимой. Свершено неожиданно на моем пути возник он. Тот самый чудесный аромат. Меня буквально разобрало на запчасти, а потом тут же собрало, но явно с каким-то искажением. Мне срочно нужно было найти источник этого невероятного запаха. И я шел по следу, как маньяк идет за своей жертвой. А потом запах оборвался. Я тонко заскулил, в отчаянии бросаясь во все стороны. Но нет, запах пропал, икуда бы я не бросался, сколько бы раз не возвращался к месту, где обрывался след, ничего не мог найти.
Я уже отчаялся, когда совершенно неожиданно оказался у самой границы с Калленами и понял, что нахожусь на чужой территории. Отскочив подальше и переведя дух, я попытался думать. Думать было тяжело и травмоопасно, но я мужественно боролся с инстинктами.
Я неуверенно подкрался к границе и потянул носом воздух. Слабый отголосок того самого аромата пощекотал мой нос, но табу и законы… Я и так нарушил договор, но в тот раз хотя бы случайно, скорее всего, азарт сыграл со мной злую шутку, и я оказался на чужой территории в погоне за оленем.
И вот появилась она. Точнее, еще не появилась, но я уже слышал её запах, я уже чувствовал её приближение, её легкие, почти невесомые шаги. От нетерпения я едва не подпрыгивал на месте. Ну где же, где же ты, моя единственная! Моя совершенная! Скорее, скорее, поторопись, иначе я не удержусь – побегу к тебе навстречу.
Она все не появлялась и не появлялась. Шаги вскоре замедлились, а затем она – о коварное создание! – едва ли не ползла, но все-таки в мою сторону, что утешало.
И вот зашуршали кусты, но навстречу мне вышла совсем не моя нимфа. Я не на шутку встревожился, ведь вот он – вампир белобрысый, глава местной шайки кровососущих. И где-то в паре шагов от него она – моя избранница с самым сладким ароматом! И если он причинит ей зло…
Я зарычал. И тут неожиданно случилось несколько моих личных апокалипсисов. Во-первых, моя нимфа явилась пред мои очи, во-вторых, это была не она, а он, и под занавес, она, тьфу ты, он, еще и был вампиром. О горе мне!
Я смотрел на него, он смотрел на меня.
Ах, Духи! Как же он прекрасен! Он подошел чуть ближе ко мне – о счастье! – и что-то сказал. Но я не слышал! Я ничего не слышал, только и мог – смотреть, как снег припорашивает его блестящие волосы, и вдыхать-вдыхать-вдыхать его аромат. А он продолжал говорить, и, наверное, это было важно.
Мы стояли по обе стороны границы, не смея нарушить её, а мне хотелось обнять его – врага! – самого лучшего в мире. Все его движения – грация и изящество. А его лицо…
Я не выдержал, обернулся в человека, надеясь, что хоть это поможет мне прийти в себя. Не помогло. Наверное, скорее даже обострило.
– С вами все в порядке? – разобрал я, наконец, его слова. В порядке? Ага, да, точно. Я запал на вампира, влюбившись в его запах. Да, в полном порядке. Осталось только… да нет, хуже уже ничего и быть не может.
– Нет, – честно признался я, протягивая руку к моему прекрасному видению.
– Можно мне осмотреть вас? – Да-да-да! – Вы можете перейти на нашу территорию.
О да! Я могу, и я хочу!
– Что с вами? – спросил мой… кем бы он ни был, он мой! Он дождался, пока я перешагну границу, и протянул ко мне руку. О, как он был наивен. Как только я смог дотянуться до него, я тут же обнял его, прижимая стройное, тонкое тело к себе.
– Мой! – прорычал я. – Мой!
Мой избранник, наверное, обезумев от счастья, попытался вырваться из моих объятий. Правда, делал он это не очень уверенно.
– Молодой человек! Да что вы себе позволяете?
– Мой! – снова рыкнул я, прикусывая кожу у него на шее. Это все волк во мне говорил, его инстинкты. Так они удерживают строптивых самок. Так же они и помечают их, как своих. Две проблемы: это не самка, и он все равно регенерирует кожу. Я разочаровано зарычал, не зная, что же мне делать, как же поступить со своей, тьфу ты, своим… своим!
– Хорошо-хорошо. Молодой человек, только успокойтесь!
– Мой!
– Конечно-конечно.
Что с ним делать, я не знал. Он тоже не знал, что делать со мною. Вот так мы и стояли, я прижимал его, время от времени порыкивая и целуя, а он, привыкая к своей новой роли, потихоньку расслаблялся, осваиваясь в моих объятьях.
– Я женат, – устало вздохнул Карлайл (он уже успел представиться мне).
– Мой! – тут же напомнил я, крепче, отчаяннее сжимая вампира. – Только мой!
– Ну, голубчик, в жизни не все так просто…
– Не отдам, – предупредил я.
– Это уже с моей женой договаривайся, – после трех часов вот такого сражения, он, наверное, начал уставать. – И тебе не холодно? Ничего себе не отморозишь?
Мой любимый заботился обо мне! Переживал!
– Наверное, нет, – тут же сам ответил Каллен. – Вокруг нас снег растаял. Еще немного и подснежники полезут.
Я зачаровано наблюдал, как удивленно Карлайл рассматривает оголившийся вокруг моих ног чернозем.
Так мы простояли еще два часа. У меня заболела спина и затекли руки, но своего я никому не отдам, и это придавало мне сил.
– Рассвет скоро, – Карлайл положил голову мне на плечо. – Сынок, я ж и укусить могу.
– Не можешь, – так же легко возразил я.
– Не могу, – обреченно согласился Карлайл. – Отпусти, а? – Ага, щас! – Мне на работу идти.
– Пойдем.
– Вот так? – удивился Карлайл.
– Вот так, – подтвердил я.
– Ну и чего ты от меня хочешь? Я ж не твоего вида…
– Ты мой. Запах все сказал. У нас такое очень редко случается, только в забытых легендах остались упоминания про идеального партнера, которого находят по запаху.
– И что теперь? – совсем уже безвольно спросил Карлайл, видать, смирившись с судьбой.
– А теперь мы будем спариваться.

@темы: сумерки, фикшен

---

Пичаль

Вообще раньше, еще пару месяцев назад, когда я заходила на тумблер, все что меня интересовало - новые арты Никиты. Я на них пялилась, восхищалась мастерством, с тоской смотрела на свой планшет и закрывала.
Теперь все намного грустнее. У меня появился новый тег.
tom hardy
И с этим тегом я могу просидеть в тумблере много-много часов. Это плохо, потому что времени у меня нету, а есть необъятное желание. Как итог - пичаль и компенсация не достающей информации фантазией...
Женя, - ты же читаешь этот пост? как поживают стрижи? )) - скажи, ты же со мной? Ты же тоже без ума он Тома? Стася вот не со мной((( Она вообще любит Джо - не то чтобы я была против - и как-то не обращает внимания на Тома, а если и обращает, то только на Хидлстона. Но мне нужен верный друг в моей шизе! Жень? *пошли агитировать Таньку!!!*

@темы: Имсенятко

---

фанфик: Брачный период

Название: Брачный период
Бета:  The Cat Lady
Фандом: Сумерки
Пейринг: Лиа/Сэм, само собою Сэм/Эмили, и там дальше Лиа/хз кто...
Рейтинг: наверное все-таки R, хотя если учесть подтекст...
Жанр: для меня это-таки трагедия. Ангст имеется в начале))
Предупреждение: наверное, это все же кинк
От автора: аффтар преданно заглядывает в глаза заявщику и просит не бить его кастрюлькой)

От его криков ломит виски, от своих криков першит в горле. Да ну нахрен! Она не сдастся, она вообще не привыкла сдаваться. Она сильная. И красивая. Лиа красива до одури и дурманит она всех. Всех! Ну, может, только не до конца цепляет Джейка, но тот похоже вообще никого не замечает кроме доходящей вампироманки, хотя все-таки не может отвести взгляд, когда видит тяжелую идеальную грудь Лиа обнаженной впервые. И во второй раз тоже. Лиа похожа на куколку, нет – на модель. На супермодель. На супермодель с хреновейшим из всех возможных характеров.
Сэм не красивый. Он обычный. Он самый обычный и самый заурядный. Он никогда не был достоин Лиа, удачливой, красивой, умной и вообще идеальной. Но она его любила, видела только его и не замечала его заурядности. Теперь она его ненавидит, но все равно считает его самым лучшим. Теперь он – вожак, хотя все что у него появляется в довесок к званию – проблемы, типа авторитет и дохренаголовняка. И вожак он ненадолго. Джейк выгрызет со временем у него право приказывать, и хорошо, если выгрызет не вместе с его же глоткой. Во всяком случае, так думает Лиа.
Но это все второстепенно сейчас, когда глаза в глаза, когда от напряжения дрожит тело, ощущения настолько же остры, как при сексе, а может, даже и острее. Сэм часто-часто дышит, еще несколько очень метких слов, и он взорвется. Лиа делает все это полуосознанно, в основном, она просто не может смолчать, не может заставить себя подчиниться, прогнуться, а потому продолжает. Еще чуть-чуть, вот-вот и его накроет, вырвется на поверхность его темная пугающая часть, и тогда будет хреново и ему, и Лиа, и всем, кто попадется под руку. Но рядом нет никого, кто мог бы прекратить это, кто мог бы заткнуть девушку, не соображающую, что за предел она заступила еще пару реплик назад. И она находит эту фразу, неожиданно и совершенно неосознанно – на самом деле, на этой стадии уже многого и не надо, только мат, имя Эмили и какой-нибудь глагол. И Сэм слетает. И тащит за собою Лиа. Только раз – и на полянке два волка, готовых вгрызться друг другу в горло, перед глазами у обоих – красная пелена, и разум застилает туман. Они сейчас враги, они бросаются друг на друга, рычат, бьют лапами, стараются ухватить зубами и вырвать кусок плоти. Но бой не на равных, черный волк едва ли не в два раза больше и сильнее белой верткой волчицы. И его удары сильнее, и потому он все-таки сшибает её, хватает за шею и прикусывает, сильно, намного сильнее, чем стоило, а она не опускает голову, как следовало бы, а вырывается. И скулит, теряя от боли ориентацию в пространстве. Скулит и потерянно мечется по поляне, пока не падает, нашаривая взглядом врага и пытаясь отползти, порыкивая.
Сэм все еще не в себе, мыслей в голове Лиа он не слышит, да и у самого остались только инстинкты. Не свои – волка. Он рычит и приближается к поверженному врагу, наблюдая за каждым его движением, чтобы доказать, что он – вожак, он тут главный, и бросивший ему вызов должен быть наказан. И уже, будучи совсем рядом, заглядывает в глаза. И на этом все. Просто все. Мир вот тут обрывается, и все кончается, замирает обездвижено, потухает. Мгновенье, секунда, год, день, неделя… Сколько это длится – не ясно. Чувства схлынули, а потом Сэма, как штормовой волной накрыло. Вот так сразу: любовь, нежность, стыд, ненависть к себе за то, что причинил боль, много боли, обожание, желание… Желание было вообще приоритетным пунктом. Сэм не помнил, чтобы когда-нибудь вот так же сильно кого-либо хотел. Даже Эмили. Лиа хотелось обладать, хотелось оставить на ее шее след, отметить. Столько всего и все одновременно, сбивает с ног. Уже с ног, Сэм и не понял, когда и как вернулся в человеческий облик, он также упустил момент, когда и Лиа перевоплотилась. Она лежала на животе, вся в крови, и очумело смотрела на Сэма, безуспешно пытаясь подняться.
– Ли-Ли? – хрипло произносит Сэм, боясь двинуться и напугать еще больше.
Лиа молчит. Смаргивает слезы и стискивает зубы – еще одного явления злого Сэма она может и не пережить.
– Больно, – чуть-чуть хныкает девушка, тянется рукой к шее и понимает, что там есть чего бояться – Сэм вырвал приличный кусок кожи. К боли примешивается страх и тошнота от запаха собственной крови.
– Прости, прости.
Сэм медленно, осторожно подползает ближе, и когда он уже совсем-совсем рядом, пытается коснуться, но не смеет, видя страх в глазах Ли.
– Нужно в больницу.
– Нельзя.
– Прости…
– Одежда?
Сэм для порядка осмотрелся, но от их одежды ожидаемо остались только лоскутики.
– Я сейчас.
Он скрылся за ближайшим кустом и обернулся – эфир был чист, ни души. Нужно было мчаться домой за помощью и одеждой, но не хватало духу оставить свою Ли-Ли здесь одну.
Он вернулся, поднял Лиа на руки, не давая ей возможности возмутиться или запретить к себе касаться, но она не сопротивляется. Она пугающе расслаблена и только мелко подрагивает.
– Мы совсем рядом, потерпи, скоро будем дома.
Ли кивнула, уронив голову ему на плечо, и отключилась.

***

Сью больно ударила его кастрюлей по голове, и Сэм покорно принял наказание. И второй удар принял. Слушал, как женщина кричит, обвиняя в том, в чем он бесспорно был виноват: и жизнь её девочке испортил, и предал, и обманул надежды, и да-да-да, едва не покалечил. Сэм был согласен с каждым словом и боялся. А что если что-то и правда пойдет не так? Если у Лиа тоже останется шрам?
И во всех этих переживаниях, он как-то забыл, что он не просто любит её, как и всегда, как каждый Божий день, но теперь еще и запечатлен. Осознание пришло внезапно, а вот понимания не было. Ситуацию необходимо было с кем-то обсудить, ведь это же действительно нонсенс. Хотя даже то, что Лиа обернулась – нонсенс, так что с нею все возможно.
– Ты же мог убить её! – особенно громко выкрикивает Сью, теперь швыряя в Сэма этой кастрюлей, и он даже не пытается уклониться – он хотел этой боли. Какой-нибудь другой боли, которая бы помогла отвлечься от того, что разъедало его изнутри, от ужаса настоящего.
– Сью, я запечатлен, – признался Сэм, надеясь на то, что сейчас миссис Клирвотер не даст ему наделать глупостей. Надеясь избавиться от зуда под кожей, который не отпускает его и заставляет вот сейчас отодвинуть Сью и пойти туда – на второй этаж, и потребовать от Ли-Ли признать его своим партнером, признать, что никого лучше для неё нет и быть не может. Но остатки здравого смысла еще держат оборону, и Сэм из последних сил заставляет себя оставаться на месте.
– Я знаю! Мы все это знаем, и все это понимаем, и все это тебе прощаем. Но сейчас… Она едва жива, Сэм, о чем ты думал? – Сью пылает праведным гневом, она не понимает намеков Улии, вообще намеков не понимает. Её ребенок лежит едва живой, и вот он – виновник.
– Сью, я запечатлелся! Повторно!
А может быть, это не Лиа? Может быть, это ему суждено во всем быть первым? Первым обернулся, первым запечатлелся, первым… еще раз запечатлелся.
– Что значит – повторно? Что значит – запечатлен повторно? Ты перезапечатлелся?
– Я запечатлен на Эмили. А сегодня я запечатлелся на Лиа. Как это?
Сэм ладонями сдавил виски и с надеждой посмотрел на Сью, которая все так же непонимающе смотрела на него.
– Как?
– Вот и я о том же. – Сэм резко потянул воздух и зашипел, одурманенный запахом Лиа, который не сдерживали ни двери, ни расстояние между ними. – Нужно поговорить с Билли. Я скоро вернусь.
Ему, собственно, было не важно, куда сейчас бежать, только бы подальше от этого сумасшествия, подальше от этого больного желания, от запаха – сильного, густого, дурманящего. Слишком страшно: Сэм, как никто другой, знает, какие могут быть последствия у безумия.
А сейчас ему нужно как-то уговорить Эмили, чтобы та приняла в их семью третьего человека. Да, только так, иного выхода нет, они будут жить все вместе, и никто ничего не посмеет им сказать.

***

Лиа старательно завернулась в одеяло, несмотря на то, что было жарко. Туго перетянутые тканью ноги немного покалывает, но Лиа игнорирует это. Главное сейчас – не думать о том, что случилось в лесу, не думать о Сэме и о том, что сказала мама.
Мама сказала, что в стае все стоят на ушах, что старейшины растеряны и не знают, как такое могло произойти. Но у Лиа были свои мысли на этот счет. Она была уверена, что все дело в любви. Что это все произошло потому, что Сэм любит её. Сэм ее любит! Любит! И теперь они будут вместе. А Эмили… Ну, про Эмили она как-то не думает, хотя мама и упоминала, что запечатление Сэма на Эмили не развеялось, но это же такая ерунда теперь, верно? Ну запечатлен, но ведь ее-то он не любит. А Лиа любит и на Лиа он тоже запечатлен. Существенный перевес, ведь так?
Лиа о многом спросит Сэма, когда он придет, сам придет, Лиа ни за что к нему не побежит. Как бы ей к нему ни хотелось. Как бы тело ни ждало скорейшей встречи, объятий, крепких, до хруста ребер, и поцелуев страстных, от которых темнеет в глазах, от которых внизу живота становится тяжелее. И скорее уже, ну скорее быть вместе, как раньше. Нет, даже не как раньше, теперь еще теснее, теперь они будут еще ближе. А Сэма к ней сейчас, наверное, просто не пускают.
Какой же замечательный сегодня день! Вообще, Лиа с самого утра чувствовала себя странно. Она была невероятно раздражена и взбудоражена. Слишком бурно реагировала на все и слишком остро чувствовала. Но день, начинавшийся так ужасно, сейчас казался самым лучшим.
И Сэм скоро придет. Только скорее бы.
На душе было и страшно, и радостно, и стыдно от этой собственной радости. Но все-таки больше было нетерпения. Прикрывая глаза, Лиа уже видела сладкие картинки счастливого будущего, нужно было только дождаться.
Запах волка она почувствовала сразу, и если ей не изменял нюх, то это был Эмбри. Что этому ребенку понадобилось у их дома, Лиа не знала, но это было явно что-то связанное с Сэмом, иначе зачем бы Колл приходил к ним?
Она слышала, как Эмбри постучал в двери, потом, наверное, вспомнив, что кроме Лиа здесь никого нет, открыл незапертую дверь и подошел к двери в её комнату.
– Лиа, спишь? – Эмбри говорил отчего-то шепотом, будто бы она не услышала его топота на первом этаже.
– Нет.
– Можно войти?
– Входи.
Лиа ждала новостей о Сэме, и то, что пришел не он сам, её озадачило. Колл неуверенно толкнул дверь и, помявшись на входе, нерешительно зашел в комнату.
– Слушай, Лиа, тут такое дело… Сэм сейчас немного не в себе, и параллельно пытается утешить Эмили, которая, ну… бурно реагирует на это все.
Лиа хмыкнула, воображение тут же принялось рисовать красочные картины расставания Сэма с ее сестрой. Нет, она не злорадствовала, но, в конце концов, это было неизбежно. Лиа было жаль сестру, и она даже понимала, что та сейчас чувствует, и от собственной радости было немного неудобно. Да, это будет сложнее, чем она думала раньше.
– Ей больно, – кивнула Лиа.
– Ну, она скорее в шоке, – развел руками Эмбри.
– Так зачем ты пришел? – Лиа решила, что лежать спиной к гостю не совсем культурно, и даже несмотря на то, что переворачиваться на раненый бок не стоит – рискнула. Все-таки разговор серьезный – о Сэме.
Ответить Эмбри не успел. Он ошарашено пялился на неё, глупо открывая и закрывая рот, словно выброшенная на берег рыба.
– Что? Что случилось, Колл?!
Но парень не реагировал, он ошалело смотрел на девушку, глубже вдыхая потрясающий запах, который он, конечно, сразу заметил, но потом, когда одеяло чуть приподнялось, его словно волной накрыло – чем-то безумным, дурманящим. Это что-то было прекрасным и тут же отвратительным. Единственное, что парень знал точно – это его территория, это его девушка, и ни один Сэм сюда никогда и ни за что не ступит, до тех пор, пока Эмбри жив.
– Эмбри?
Он снова не ответил, на четвереньках подполз к ней и, словно боясь разогнать мираж, протянул вперед руку.
– Ты меня сейчас пугаешь, идиот!
– Лиа, – с чувством произнес Эмбри, коснувшись её щеки, за что тут же получил сильный толчок и опрокинулся навзничь.
– С ума сошел?
– Лиа, ты такая красивая, Лиа.
– Что?
– Моя.

***

Сначала Сэм, потом Эмбри, а за ними Пол и Джаред. Дальше Лиа спряталась, в ужасе замуровалась в своей комнате, запретив приближаться к себе, заперев окна и залепив щели двери толстым скотчем.
Это было не запечатление. Это что-то уродливее и страшнее. Это что-то отвратительное, мерзкое, примитивное и развратное. Это что-то, основанное на их волчьей природе, что-то, что раньше не случалось только оттого, что раньше никогда не оборачивались девушки.
И теперь её хотят. Не любят, нет, её жаждут. Хотят получить себе, и в этом желании они не могут уступить. Но она не позволит. Никому. Ни одному из них! Никогда! Лучше сдохнуть.
Лиа сжалась на полу, поджимая под себя ноги и мелко дрожа. Кажется, она поняла что это. Кажется, у волков это называется брачным периодом. И Сэм никогда её не выберет. Потому что Сэм, как и остальные, собравшиеся под её окном, одурманен запахом волчицы.
И только одно странное чувство не давала Лиа покоя, как бы она не старалась от него абстрагироваться. Это было понимание вперемешку с ужасом: еще пару дней, и она выйдет сама. Чтобы выбрать сильнейшего.

@темы: сумерки, фикшен

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

манипы, часть вторая

@темы: сумерки, фанарт, Джейкоб/Белла

---

Куча манипов разных периодов)) Все что завалялось

Выкладываю одним махом))

@темы: Сумерки, фанарт, Джейкоб/Белла